Предлагаю вашему вниманию воспоминания о работе на КАМАЗе Зацепина Александра Яковлевича, который приехал на КАМАЗ в 1972 году, работал начальником цеха очистки промышленных стоков (ОПС) Управления главного энергетика (УГЭ) КАМАЗа (1972-1977), заместителем начальника УГЭ КАМАЗа (1977-1985), заместителем коммерческого директора КАМАЗа – техническим директором коммерческой службы (1985-1999).
В июне 1985 года меня пригласили на работу в качестве заместителя коммерческого директора генеральной дирекции КамАЗа.
Я долго не соглашался, да еще думал, что Фаустов В.А. меня не утвердит на эту должность, так как я ходил к нему и выступал в защиту Косотурова А.И.
Но Фаустов потом меня увидел и протянул руку, поздравляя с назначением.
Мне дополнительно к окладу 290 рублей в месяц он добавил персоналку 30 рублей, хотя я этого даже не ожидал.
Тогда я получал до 1000 - 1200 рублей вместе с премией за продажу автомобилей на экспорт. Придя в гендирекцию, мне ещё долго пришлось решать вопрос, кого рекомендовать на мое место заместителем главного энергетика КамАЗа.
Мне постоянно звонил Кузнецов Энгельс Иванович Кузнецов и Сухих Анатолий Александрович по этому вопросу.
Кузнецов советовал поставить Ерышева В.А. или Шаронова М.И. - начальника цеха ОПС, так как Сухих отказывался.
Сухих А.А. приезжал ко мне несколько раз и просил отпустить его на строящийся Елабужский тракторный завод к Косотурову.
Он боялся быть замом вместо меня, при такой нагрузке он говорил, что не выдержит, да ему и нельзя там работать, так как при несчастном случае он может сесть в тюрьму.
У него уже было условное наказание за тот случай в насосной, связанное со смертью трёх слесарей.
Он умолял не советовать Кузнецову поставить его вместо меня.
Я говорю, что нужно поставить Нигматуллина Масхута Исмагиловича, который тогда работал начальником бюро в сантехотделе.
Кузнецов, всё-таки, послушал меня и предложил назначить Нигматуллина.
Так как он уходил из нашей службы и долго проработал в УС «Спецстрой», по его настойчивой просьбе я взял его в сантехотдел старшим инженером, потом назначил начальником бюро на освободившееся место Чепелянского Виктора Ивановича.
Он не мог работать у нас в отделе, говорили, что он влюбился в Данилову Э.А. и как человек честнейший, не мог допустить ничего плохого против своей семьи.
А Нигматуллину Масхуту я обещал, что как освободиться какое-нибудь место, я его буду повышать.
Так он и терпел, ожидая несколько лет моего протеже.
Конечно, он был рад, и звонил, и приезжал ко мне в дирекцию с благодарностью.
Только после назначения Нигматуллина я стал отходить от УГЭ.
Но Кузнецов Э.И. позвонил Нижнику П.Б. и рассказал о том, что будучи заместителем Зацепин А.Я. занимался поиском поставщика по извести и уже что-то нарыл, но не закончил и надо бы продолжить этот вопрос решать.
Вопрос поставки извести для нужд станции очистки воды, мехочистки, станций нейтрализации «ЭФКО» и «Дегремон» был очень важным.
Думаю, что Кузнецова перенаправил на меня Нигматуллин М.И.
Конечно, он бы сам не справился с этим вопросом.
Мне пришлось доводить дело до конца, для чего я согласовал с Минпромстройматериалами квоту на поставку, включил в план строительно-монтажных работ проект по прирельсовому складу для управления «Ульяновсксельстроя», который находился в Николаевке, и на этом закончил работу по извести.
Дальше вопрос был не мой, а службы дирекции по строительству КамАЗа.
Даже объем строительно-монтажных работ на 400 тысяч рублей я пробил для Ульяновска в своем Минавтопроме.
Придя на должность заместителя коммерческого директора КамАЗа мне пришлось удивиться, сколько объектов еще не построено, сколько проблем со складским хозяйством у
КамАЗа!
Конечно я не занимался закупкой материалов на производство и ремонтно - эксплуатационные нужды предприятий, но я отвечал за их хранение, за эксплуатацию всего складского хозяйства, оборудование, за приемку, разгрузку и вывоз материалов на конвейер, за строительство незаконченных объектов, за соблюдение норм хранения и пожарную безопасность, за обеспечение транспортом по всей номенклатуре.
Внизу на фотографии станок для получения эвольвентных зубьев фирмы «Глисон».
В четырех подведомственных управлениях (Техснаб, Металлоснаб, УСП, УВР) практически не было бытовых помещений для рабочих, многие материалы хранились под открытым небом, не было узлов слива нефтепродуктов, лаков и красок, дереводетали хранились на открытой площадке и поставлялись на конвейер с влажностью около 30%.
Подшипники лежали в холодных, не отапливаемых складах и ржавели от конденсата.
Особую сложность представлял процесс слива из железнодорожных цистерн таких продуктов, как моноэтаноламин, жидкий каустик (щелочь), да еще при температуре - 25 - 30 градусов.
Что только не придумывали работники Техснаба для ускорения разгрузки вагонов.
За простои вагонов выставлялись большие штрафы.
Все эти проблемы мне пришлось решать на новом месте.
Конечно, срочно надо было решать вопрос строительства складских объектов во всех 4-х управлениях.
Я срочно организовал в каждом управлении заседания штабов с участием ОКСА, который был у меня в подчинении, подготовил пусковые комплексы по недостроенным и не начатым строительством складов, осметил их и потребовал у дирекции по строительству
включению их в титул.
На этих совещаниях у меня были главные инженера управлений, представитель от ОКСА дирекции, которые отвечали за приемку отдельных видов скрытых работ, за привлечение субподрядчиков, за проведение оплаты через банк подрядчикам.
Так дело пошло быстрее.
Я лично ходил на совещания к генеральному, на центральный штаб КАМГЭСЭНЕРГОСТРОЯ, который проводил Батенчук Евгений Никанорович.
Посещал заседания в «Металлургстрое», «Автозаводстрое», «Спецстрое», Управлении механизации, «Камазстройтресте», где ставил вопросы о ходе строительства своих объектов.
Сложно было приучить своих главных инженеров управлений привыкнуть к напряженной технической и организационной работе.
Для них мои требования казались сначала странными, потом они привыкли, что за невыполнение будут наказаны.
Они поняли, что решение вопросов на объектах зависит не только от строителей, но и от нас,
эксплуатационников.
Коммерческий директор в мои дела не вмешивался и только иногда приглашал на пять минут попросить решить какой - нибудь сложный вопрос.
Вопросы по улучшению складских операций на всех объектах и ритмичность обеспечения конвейера почувствовали все заводы.
Уже через год мы запустили базисный склад светлых и темных нефтепродуктов, который снял проблемы лаков, красок и многих химикатов.
Нефтепродукты стали подаваться по эстакаде, закалочные масла - в термогальванику, главный корпус завода двигателей тоже по эстакаде с подогревом спутниками, сольвент- растворитель для ПРЗ тоже стал поступать по эстакаде, освободилось огромное количество автомашин для доставки жидких грузов на заводы.
Еще через полгода мы запустили систему подачи дизтоплива в заправочные системы автосборочного завода.
Одной из сложных проблем было отсутствие закрытых складов для хранения калиброванной и тонколистовой стали в рулонах Управления «Металлоснаб».
Финансирования для строительства складов не было, складирование металла шло на открытые склады бывших площадок для хранения сборного железобетона КАМГЭСЭНЕРГОСТРОЯ. Использовались тупики сзади Кузнечного и Прессово-рамного завода.
Краны козловые с пролетами 32 метра и грузоподъемностью 50 тонн Запорожского завода «Кран» настолько устарели, что приходилось надолго останавливать их эксплуатацию для ремонта ферм, замены тросов, и после чего проводить испытания с приглашением Госгортехнадзора.
Это, конечно, срывало график завоза металла в корпуса заводов, приводило к простою поступающих вагонов.
Мы ежедневно получали по 10-15 вагонов металла на каждый тупик и по 5-7 вагонов грузили на этих же тупиках платформы для затаскивания их в главный корпус ПРЗ и 4 корпус Кузнечного завода.
Склады и тупики заносило снегом.
Подкрановые пути необходимо было очищать от снега, козловые краны буксовали, между рядами пачек металла и бунтов невозможно было проехать машинам, персонал складов сидел и отогревался в вагончиках.
Вагончики обогревались электрическими ТЭНАМИ и батареями с ТЭНАМИ, а питание было от временных открытых КТП.
Длина каждого такого тупика составляла около 300 метров.
Для движения крана и его питающего кабеля КРПТ сделаны деревянные лотки на всю длину, которые также заносило снегом.
И порой кабель вылазил из лотка и попадал под колеса крана.
По сегодняшним меркам эксплуатация таких складов представляла из себя для работников «Металлоснаба» большое испытание.
Мне пришлось все это изменить, заменить краны на новые.
А краны достать при защите в Госплане СССР и согласовании в Минавтопроме и Минэнерго было непростой задачей.
И вот я решился на это.
Я выехал в Минавтопром к заместителю министра Старенко, подготовил письмо от него на имя заместителя председателя Госплана СССР и прорвался в Госплан.
Наш технический директор Азаров В.А. работал там на должности начальника отдела машиностроения.
Я ему позвонил, он мне сделал пропуск и пошел в Госплан, который располагался сзади сегодняшней Госдумы РФ.
Меня принял старший инспектор по грузоподъемным механизмам товарищ Безобразов.
Ему было тогда лет примерно около 60-ти.
В была письме изложена просьба спланировать поставку 2 козловых кранов пролётом 32 метра и грузоподъемностью 50-тонн.
Он измотал мне все мозги.
Нет у него возможности, потому, что:
- нет проекта на тот объект куда вы просите,
- нет запаса мощности в Запорожье, они перегружены.
Тогда я пошел к его начальнику - начальнику отдела тяжелого машиностроения Пушкарскому. Секретарь не пускает.
Я проследил, стоя в коридоре, кто он такой и поймал его в коридоре, сказал, что я от Старенко и прошу меня принять, пожаловался на Безобразова.
Он обещал принять после обеда.
Когда я зашел в кабинет, там уже сидел Безобразов и рассказывал хозяину кабинета, какой я нахальный и что у него нет возможности выдать нам наряд на два крана.
Выслушав меня, Пушкарский упрекнул своего подчиненного и заставил выдать мне наряд, который мне нужно было оформить в Госснабе СССР.
Так я пробил сильнейшую «Берлинскую» стену.
В Госснабе мне выдали прикрепление к Запорожскому заводу на имя Минавтопрома.
Приехав в Челны я обрадовал Нижника П.Б. моего коммерческого директора и приступил
к проектированию закрытых складов металлопроката.
Через месяц у меня был проект на склады сзади ПРЗ и АБК для складов «Металлоснаба».
Вот тут и началась активная работа по поиску подрядчиков и стройматериалов для этой стройки. Для участка № 3 «Металлоснаба» мы заложили в проект панели типа « Сэндвич», которые из металлоотходов КамАЗа делал ТАТАГРОСЕЛЬХОЗ на своей базе в Казани (около завода «Теплоконтроль»)
Появилась дружба между Нижником П.Б. и Энвальдом Николаем Григорьевичем – первым заместителем Председателя Совета Министров Татарской АССР — председателем Государственного агропромышленного комитета Татарской АССР (1986-1989).
Мы заключили договор на поставку им металлоотходов для каркаса, а листовую некондицию
они закупали у металлургических заводов.
Толщина панелей была 100 миллиметров, в пазухи заполнялась утеплительная пена и мы стали получать их для комплектации объектов на большое количество складов.
Для наших условий не нужно было ничего искать, они были легкие, прочные и в общем обеспечивали удобные условия для монтажа каркаса здания.
Вес панели был не более 800 килограмм.
Колонны изготовлялись из трубы д. 200 мм в две трубы, связанные раскосами, с полками для подкрановых путей грузоподъемностью 5 тонн.
Это позволяло строить склады шириной по 12 метров с двух скатной кровлей.
Колонны монтировались на ростверки с буронабивными сваями на анкерах.
Такие склады «Металлоснаба», склада дереводеталей мы построили практически за один год и, конечно, очень быстро улучшили условия работы.
Параллельно шло строительство склада химикатов, где разместиться должны были станция регенерация отработанных масел, АБК склада светлых и темных нефтепродуктов, станция приготовления смазочноохлаждающих жидкостей, корпус для « Техснаба» очень большой, с диспетчерской службой, большим количеством насосов для перекачки продуктов на заводы, с системой пожаротушения, столовой для персонала.
Началось строительство площадки для сбора, обработки и отгрузки отходов металла «ВТОРЧЕРМЕТУ», «ВТОРЦВЕТМЕТУ» и металлургическим заводам.
В договорах на поставку металла, поступающего от заводов, всегда требовалась отгрузка им лигированных отходов.
Этим занималось еще одно наше предприятие - Управление вторичных ресурсов (УВР) КАМАЗа.
Площадка для него была когда-то организована «АВТОЗАВОДСТРОЕМ» напротив ПРЗ с одним козловым краном грузоподъемностью 10 тонн и пролетом 20 метров.
Такие краны выпускал крановый завод в городе Узловая Тульской области.
Мне пришлось выехать на завод и договориться с ними о получении 2 новых кранов.
Т.е. работа на всех моих объектах шла у меня параллельно.
Отличало только то, по УВР не было никаких проектов, приходилось самому искать источник финансирования, техотделом делались планировки, рассчитывался запчастями за выполненные работы.
На УВР забетонировали все площади.
Приказом генерального директора Беха Н. И. нам отдали заброшенную бывшую
строительную столовую, которую мы переделали под АБК.
Внизу на фотографии Бех Николай Иванович – генеральный директор КАМАЗа.
Вся площадка была нами огорожена бетонным забором, устроены секции для приема каждой марки отходов, запустили автомобильные весы, сделали бетонные подъезды, проходную и шлагбаум для транспорта.
Таким образом, уже к 1990 году (за 4-и года) я завершил обустройство всего складского хозяйства коммерческой дирекции.
Теперь требовалось внедрение новой технологии в нашем хозяйстве.
Уже в конце 1989 года я подготовил развернутую программу модернизации всей системы складских операций, строительство дополнительных складских помещений, включая внутрикорпусные склады, внедрение механизированного учета ТМЦ с использованием компьютерного сквозного учета от поступления материалов на базы и заводские склады
до расходов на единицу продукции.
Эту программу я защитил на заседании совета директоров КАМАЗа, как развитие хозяйства до 2005 года.
По этой программе выделялись деньги по разным статьям расходов, включая капремонт.
В этом же году мы приступили к строительству закрытого склада металла площадью 30 тыс. квадратных метров.
Это здание из 4-х пролетов по 30 метров шириной, с мостовыми кранами грузоподъемностью по 50 тонн, двух кранов-штабелеров по 5 тонн, со сквозным железнодорожным тупиком. Комплектация сборного железобетона для этого корпуса была для нас проблемой.
Были специально разработаны колонны проектным управлением по высоте, которые еще никто не выпускал.
Мы их согласовали с «Нижнекамскстройкамом», договорились о поставке также из Нижнекамска ферм пролетом 30 метров.
Подстропилки разместили в Каменск - Уральске, 12-метровые плиты перекрытия шли из «Донецкстройтранса», подкрановые балки изготовлял Челнинский ЗМК из металла Волгоградского завода «Красный Октябрь».
К концу 1992 года корпус был готов и начался монтаж кранов, подключение коммуникаций.
Самым сложным для меня была проблема складов для УСП.
В техническом проекте для складов УСП был предусмотрен склад двигателей с перегрузочным пунктом, который на этот период выглядел только как каркас.
Денег на него не давали и он был заморожен.
Я договорился с Бехом Н.И., что он поможет мне рассчитываться запчастями и я привлеку туда
строителей и монтажников.
Так и решили.
За летний период 1991 года я полностью выполнил обратную засыпку грунтом корпуса, выполнил рампу, бетонные полы, подстанцию и внутренние перегородки.
Зимой до начала весны выполнили кровлю и подали напряжение.
К маю месяцу основную номенклатуру комплектующих изделий перетащили в корпус.
Бытовая часть была еще не готова, поэтому поставили внутри вагончики и перетащили персонал с открытой площадки от управления сбыта в этот корпус.
Примечательно то, что в строительстве этого корпуса принимали участие организации, не имеющие плана по титулу стройки, и начальники постоянно их снимали с объекта и боялись только одного, что в понедельник в кабинете Беха Н.И. я всех их вытащу на ковер.
Мне предоставлено было докладывать о ходе работ, отклонениях от графика, который мне утвердил генеральный директор.
После совещаний я готовил протокол и записывал всем поручения со сроками.
Очень сильно возмущался заместитель генерального по капстроительству Мищенко Николай Иванович.
Он при мне на других совещаниях ругал подчиненных начальников СМУ, почему, мол, они только меня слушают и выполняют все мои протоколы совещаний, которые я проводил ежедневно на объектах. Таким образом, мой шеф коммерческий директор, давая мне какое-нибудь поручение говорил, что он не вмешивается в мои дела, а ты говорит, сделай как это ты умеешь.
.
Окончание следует.
